Влияние динамики изменения количества семей на сохранность демографического потенциала России
Фото: freepik.com / @ prostooleh
Введение
Изучение семьи в социологии является всегда проблематичным, поскольку требует чёткого инструментария для анализа её различных параметров, писали бы мы о семейных ценностях или о динамике количества семей. К сожалению, любой инструментарий можно применять лишь с определённой долей условности, когда речь идёт о человеческих отношениях, а тем более семейных. И первым шагом является конкретизация понятий в рамках каждого исследования, а также ретроспективный анализ истории изучения тех или иных феноменов. Так, российский демограф Марк Тольц в своё время представил достаточно интересное исследование о влиянии брачного статуса на рождаемость [Тольц, 2020]. Автор провёл ретроспективный анализ динамики изменений отношения к внебрачным детям со стороны государственных учреждений, показав специфику оформления свидетельств о рождении, что, безусловно, влияло на результаты подсчётов в переписях различных лет. И лишь после этого он представил данные о существенном подъёме внебрачной рождаемости в 1990 годы и последующем её снижении к 2018 году: «Доля внебрачных рождений среди всех рождений достигла максимума в 2005 году, когда она составила 30,0%, из них 16,2% были зарегистрированы по заявлению матери и 13,8% – по совместному заявлению родителей, не состоявших между собою в браке. В последующие годы доля внебрачных рождений заметно снизилась и к 2018 году упала до 21,2%, из которых 10,5% были зарегистрированы по заявлению матери и 10,7% – по совместному заявлению родителей». В результате автор пришёл к выводу, что «доля внебрачных рождений в России, в отличие от многих стран Запада, не только упала после 2005 года, но она в настоящее время ниже, чем была в стране в первые послевоенные годы» [Тольц, 2020]. Мы специально останавливаемся на данном исследовании, чтобы показать, с одной стороны, на длительность истории принятия российским обществом различных типов семейных ячеек, а с другой – полагаем, что тенденции к снижению количества рождённых вне брака детей свидетельствует не столько об ухудшении экономической ситуации в стране, сколько о сохранности ценности полной семьи. Хотя выводы исследователей [Кон, 2000; Тольц и др., 2005; Гурко, 2008; Гурко, 2017; Захаров, 2018] о том, что сам институт брака претерпевает изменения, мы разделяем.
Ещё в 1983 году в исследовании воспроизводства населения СССР Е. Г. Вишневский и Е. М. Андреев приходят к выводу о том, что «экономичность воспроизводства населения в России за сто лет увеличилась более чем в два раза и приблизилась в 1970 годах к своему пределу» [Волков и др., 1983, С. 286]. Воспроизводство населения стало более управляемым и, учитывая изменения семейных ролей, более регулируемым: «Количественные демографические результаты сегодня в очень большой мере зависят от сознательно принимаемых людьми решений» [Волков и др., 1983, С. 282].
Акцент на роли осознанности в построении семейных траекторий очень важен, поскольку является свидетельством сформировавшегося в конце XX века в России толерантного отношения в обществе к различным типам семейных ячеек. Так, А. И. Антонов, осуществивший с 1976 по 2016 годы ряд исследований изменения отношения к модели семьи без детей, установил, что если до 2000 года большая часть высказываний респондентов имела скорее негативный оттенок, то в 2000-2016 годах она стала двигаться к позитиву [Антонов, 2019, С. 218-219]. Трансформация в российском обществе отношения к семьям различного типа вполне соответствует «теории второго демографического перехода», разработанной демографами Р. Лестеже в Бельгии и Д. Ван де Каа в Нидерландах [Lesthaeghe, 1995; Van de Kaa, 1987], пришедших к выводу о том, что рост прогрессивности и индивидуализма существенно «отдаляет европейцев от брака и родительства. Сожительство и внебрачные рождения становятся всё более приемлемыми; рождение ребёнка – это всё более и более осознанный выбор, сделанный для достижения большей самореализации…» [Kaa, 1987, p. 1; цитируется по: Синельников, 2022, С. 85]. А. Г. Вишневский пишет о том, что пятой стадии трансформации института брака соответствует отмирание практически всех традиционных социальных норм, связанных с формированием и распадом семей [Вишневский, 2014]. Интересный ретроспективный анализ трансформации состава и величины российской семьи в советский период представлен И. И. Елисеевой [Елисеева, 2020]. Автор на основании комплексного обследования уровня жизни населения 2018 года сделала вывод о том, что «брачные пары без детей имеют большую долю в выборочной семейной структуре, нежели брачные пары с детьми. Так что семьи, трактуемые как основные с позиции репродуктивного потенциала, оказываются неосновными по своей представительности» [Елисеева, 2020, С. 20].
Таким образом, в настоящее время лояльность со стороны государства к различным типам семейных ячеек, развитие репродуктивных медицинских технологий и созданные социокультурные условия обусловили возможность участия индивида в регулировании демографических процессов. Поэтому можно предположить, что в настоящее время принятие человеком решения о возложении на себя родительских обязанностей уже в большей степени будет зависеть от его возможности обеспечения потомства и желания поддержать рождаемость как потребность сохранения рода. Если наше предположение является верным, то сохранность демографического потенциала регионов будет связана с количеством семейных ячеек в целом, независимо от их типа. Если же на сохранение положительной динамики прироста населения в большей степени влияет количество полных семей, то в таком случае мы можем предположить, что специфика российских социокультурных условий формирования демографической ситуации во многом зависит от поддержания семейных ценностей в рамках традиционных представлений о браке и родительстве.
Это предположение, конечно, не в полной мере может охватить все нюансы возможных моделей, например, таких как вступление в брак с целью обеспечить себя и ребёнка более устойчивым финансовым положением, или, наоборот, нежелание оформления официальных отношений для получения льгот матери (отца) одиночки. Исследование о факторах, детерминирующих решение женщин о рождении и количестве детей, осуществлённое московскими демографами [Филимонова и другие, 2023], показало, что ведущими являются социально-экономические факторы и условия работы. Мы же полагаем, что распространённость тех или иных моделей зависит от экономической и социокультурной ситуации в каждом регионе отдельно, а также от принятых локальных мер поддержки семьи. Поэтому осветить каждый из вариантов, которые могут стать детерминирующими факторами в принятии индивидом решения, представляется нам задачей для отдельных региональных исследований.
Постановка задач
В рамках данной статьи ставится задача выявить взаимосвязь (или её отсутствие) между динамикой количества семейных ячеек различного типа и ростом (сокращением) численности населения по регионам России.
Методика проведения исследования. Сравнительный анализ регионов России по типам и количеству семейных ячеек, входящих в состав частных домохозяйств, выполнен на основе данных о составе населения и динамике его характеристик, опубликованных Росстатом в демографических ежегодниках и Всероссийской переписи населения (2002, 2010, 2020 годов). В статье рассматриваются изменения количества различных типов семейных ячеек, в том числе с детьми моложе 18 лет. Для этого выбраны регионы России, которые, начиная с 2017 года до 2022 года постепенно переходили из зоны положительного естественного прироста в отрицательную область. В поле нашего внимания находятся 39 субъектов России, в остальных положительный естественный прирост остановился или стал отрицательным до 2017 года. Смена знака естественного прироста населения с положительных значений на отрицательные образует пять групп субъектов России по году его замены. В шестой группе он остался положительным на май 2022 года [более подробно о формировании групп можно прочитать в статье: Абрамова, Гончарова, 2023]. Предложенный способ формирования группы регионов позволит выделить основные характеристики, оказывающие влияние на снижение рождаемости в этих регионах. В одну группу объединены регионы, сохранившие положительную динамику естественного прироста на опредёленный период.
Структура семейной ячейки в составе частных домохозяйств России представлена в виде четырёх элементарных множеств, условно неделимых на момент проведения переписи населения: брачные пары без детей, брачные пары с детьми, матери с детьми, отцы с детьми. Под условно неделимыми семейными ячейками понимается, что супруги живут вместе, также как и дети с родителями или родителем (отец или мать) на момент проведения переписи.
Описание результатов. Рассмотрим динамику изменений численности семейных ячеек с 2002 года по 2020 год по выделенным группам в региональном аспекте. В первую группу вошли регионы, в которых произошла смена прибыли населения на убыль в 2017 году с учётом только естественного прироста (Таблица 1).
Примечание: В построении данной таблицы и последующих использовались материалы, размещённые на сайте Федеральной службы государственной статистики [Семейные ячейки…, 2010; Семейные ячейки…, 2020; Численность городского и сельского населения…, 2010; Численность городского и сельского населения…, 2020].
В первой группе (среди всех семейных ячеек) можно отметить динамику снижения количества брачных пар без детей к 2020 году, кроме Московской области и Республики Башкортостан, где наблюдается небольшое повышение. Важно отметить, что в 2010 году в регионах был, наоборот, отмечен рост количества семей данного типа. При этом устойчивое снижение количества семей с детьми по всем регионам этой группы характерно уже с 2002 года. Наиболее заметное снижение в Республике Коми на 23,1% и 44,3% к 2010 и к 2020 годам соответственно. В данном регионе также происходит уменьшение количества матерей с детьми на 11,9% и 32,4% к 2010 и к 2020 годам соответственно. Это самый высокий показатель снижения численности в данной группе. За последнее десятилетие на фоне общего уменьшения количества семей с детьми происходит неожиданный рост числа отцов с детьми моложе (термин «моложе» употребляется нами в соответствии с терминологией, принятой в представлении статистических данных) 18 лет к 2020 году. Особенно ярко это проявилось в Хабаровском крае (на 123,8% к 2020 году). Хотя если мы посмотрим динамку изменений, то увидим, что к 2010 году она была отрицательной и составляла –29%. Поэтому на фоне такой скачущей динамики гораздо более интересным для детального рассмотрения в этой группе будет пример Московской области, где положительный прирост количества отцов с детьми моложе 18 лет был в обоих периодах и составлял 13,1% и 43,2% соответственно. Следует отметить, что это единственный положительный показатель в первом периоде (2002-2010 годы).
Рассмотрим вторую группу субъектов, где убыль численности населения началась с 2018 года с учётом только естественного прироста (Таблица 2).
Во-первых, можно отметить отрицательную динамику по всем типам семейных ячеек во всех регионах данной группы. К 2020 году наблюдается положительная динамика количества матерей с детьми в Сахалинской области и некоторое снижение отрицательной динамики в Камчатском крае за счёт того, что, по всей вероятности, увеличилась рождаемость, и наблюдается положительная динамика роста количества матерей с детьми до 18 лет. И опять по всем регионам в данной группе произошло увеличение числа отцов с детьми.
В третью группу, где отрицательная динамика естественного прироста численности населения началась с 2019 года, попали Забайкальский край, Астраханская область, Республика Татарстан и город Санкт-Петербург (Таблица 3). Последние два региона отчасти скорее удивляют данной тенденцией, поскольку, с одной стороны, мы наблюдаем республику, где сильны традиции семейного воспитания, а с другой – город Санкт-Петербург, являющийся мегаполисом и точкой притяжения для мигрантов, возможно, не такой сильной как город Москва, но, тем не менее, пополняющей численность населения и за счёт приезжих семей.
В регионах третьей группы мы наблюдаем постепенное сокращение численности семейных ячеек, наиболее резкое в Забайкальском крае. При этом уменьшается количество брачных пар без детей, но, с другой стороны, происходит ещё более заметное сокращение брачных пар с детьми. Менее всего это заметно в городе Санкт-Петербурге, где происходит рост количества матерей с детьми, а также отцов с детьми. Но наибольший процент увеличения количества отцов с детьми по сравнению с 2010 годом наблюдается в Республике Татарстан 88,7%.
Если мы рассмотрим семейные ячейки с детьми моложе 18 лет, то выше всех положительный прирост в городе Санкт-Петербурге, что, по всей вероятности, происходит за счёт увеличения количества матерей и отцов с детьми (17,7% и 75,4% соответственно). Наименьшая отрицательная динамика наблюдается и в Республике Татарстан (-2,9%), что происходит также за счёт увеличения количества матерей и отцов с детьми (6,6% и 144,4% соответственно). Громадные цифры прироста отцов с детьми не должны создавать иллюзию небывалого подъёма ответственности у мужской части населения России. Просто мы должны отметить, что даже сравнительно небольшой прирост по сравнению с ещё меньшим количеством ранее может дать такой высокий процент роста в группе. Но если сравнивать группу не с её же более ранними показателями, а по численности с той же группой матерей с детьми, то мы увидим, что положительный прирост несопоставим.
Москва попала в четвертую группу регионов, где отрицательная динамика началась с 2020 года (Таблица 4).
Итак, мы опять наблюдаем постепенную утрату ведущих позиций двух регионов с сильными этнокультурными традициями сохранения семейных ценностей и притягательного для мигрантов мегаполиса – Москвы. Важно отметить, что, возможно, отчасти на сложившуюся ситуацию повлияла история ограничений по передвижению в период COVID-19. Во всех регионах произошло сокращение численности семейных ячеек. Многие регионы из положительной динамики в 2010 году ушли в отрицательную. Сохранилась только одна положительная тенденция – увеличение числа отцов с детьми. Можно отметить, что больше всего пострадал институт брака, поскольку произошло сильнейшее сокращение количества брачных пар с детьми. Отрицательная динамика была и с 2002 до 2010 года, а к 2020 году она усилилась.
В 2021 году сдали позиции ещё два региона с сильными традициями национальной культуры – Республики Бурятия и Карачаево-Черкесская (Таблица 5).
Отметим, что Тюменская область в принципе показывает очень неплохие результаты по увеличению количества семейных ячеек по сравнению с республиками Бурятия и Карачаево-Черкесской. Происходит постепенное сокращение отрицательной динамики количества брачных пар с детьми и без. Увеличилось количество матерей с детьми. В значительной мере увеличилось количество отцов с детьми. И данные тенденции не замедлили сказаться на росте количества семейных ячеек с детьми моложе 18 лет. Относительно Тюменской области можно сделать вывод, что она вышла из пике и сейчас идёт семимильными шагами к восстановлению и увеличению демографического потенциала. Полагаем, что основными причинами для данной ситуации являются стабильное социально-экономическое положение в регионе и высокая привлекательность его для мигрантов.
В каком-то смысле положительной тенденцией можно назвать увеличение в Республике Бурятия отцов с детьми – от отрицательного в 2010 году значения (-32,6%) к положительному (60,3%). Это значительный рывок даже по сравнению с Карачаево-Черкесской Республикой.
И, наконец, последняя группа «титанов», сохранивших положительный естественный прирост численности населения за весь рассматриваемый период (Таблица 6).
Несмотря на имеющуюся отрицательную динамику по количеству семейных ячеек, Республика Тыва, Ямало-Ненецкий и Ненецкий автономные округа пока сохраняют положительную динамику естественного прироста численности населения. И это неудивительно. Лидерами по суммарному коэффициенту рождаемости, отражающему среднее число новорождённых в расчёте на одну женщину, являются Республика Тыва (2,97), Чеченская Республика (2,57), Ненецкий автономный округ (2,26) и Республика Алтай (2,09). По России в 2020 году данный показатель в среднем составил 1,51 [Данилов, 2022].
Часть регионов замедлили имевшуюся ранее отрицательную динамику. Но в нескольких из них, сохраняющих положительный прирост, наметилась тенденция к сокращению или переходу в отрицательные значения. Так, например, в Республиках Дагестан и Саха (Якутия) сохранилась положительная динамика только по росту числа отцов с детьми.
Неравные тенденции в динамике по численности семейных ячеек в регионах позволяют нам предположить, что прирост населения может сохраняться из-за миграционных потоков, для привлечения которых нужны веские социально-экономические основания. Во многих регионах с сильными этнокультурными традициями при доминировании численности титульного населения ожидать прироста населения за счёт миграционных волн не представляется возможным. Поэтому решение вопроса по сохранности демографического потенциала в них будет скорее обусловлено эффективными организационными и воспитательными мероприятиями.
Обобщим сформировавшиеся тенденции по группам регионов (Таблица 7). Кроме шестой группы, естественный прирост в среднем по всем группам отрицательный, причём происходит увеличение значений в четвёртой и пятой группах. Можно предположить, что на демографический потенциал в этих группах существенно повлияла смертность.
Отметим, что уменьшение численности всех типов семей к 2020 году происходит по всем группам, при минимальном в пятой и шестой группах (на 6,1% и 6,4% соответственно), в то время как в предыдущем периоде (2002-2010 годах) в четвёртой-шестой группах он был положительным. Можем предположить, что большое значение для формирования отрицательной динамики роста численности населения играют сокращение количества брачных пар, в частности, с детьми. Постепенное сокращение числа семейных ячеек коснулось и шестой группы, которая, по всей вероятности, сохраняет прежнюю положительную динамику отчасти по инерции, но и по факту проводимой внутренней политики (что удастся более чётко продемонстрировать при более конкретном изучении регионов). Во всех группах произошло сокращение семейных ячеек с детьми моложе 18 лет. Исключение составляет лишь группа отцов с детьми, положительная динамика числа которой наблюдается во всех регионах. Этот феномен требует отдельного исследования. Полученные нами результаты отчасти подтверждают выводы, сделанные А. Б. Синельниковым о том, что репродуктивная функция современной семьи ослаблена, и это приводит к депопуляции [Синельников, 2022, С. 91]. Но тезис относительно того, что «выполнение воспитательной функции затруднено из-за того, что многие дети растут в семьях без отцов, что влияет на их социализацию, в том числе на подготовку к супружеским и родительским ролям» [Синельников, 2022, С. 91] при существующей тенденции увеличения числа семей, состоящих из отцов и детей, требует развития.
Примечание: для каждой из групп в таблице приведены темпы изменения структуры в среднем за данный период времени.
Выводы
Таким образом, на фоне общей для многих стран тенденции к сокращению численности населения, мы можем отметить, что и Россия не стала исключением. Однако в стране есть регионы, сохранившие положительную динамику роста численности населения, несмотря на общие негативные тенденции. И, что больше всего радует, даже сильнейший урон, который был нанесён изоляцией во время COVID-19 на сохранность семейных союзов, не смог сильно повлиять на демографический потенциал в данных регионах. Мы можем предположить, что изначально они находились в лучшей ситуации по числу молодёжи, женщин репродуктивного возраста. Это требует отдельного анализа, как и влияние на численность населения регионов миграционных процессов. Но даже при подтверждении данных предположений может появиться следующий вопрос: «Что способствовало в регионах формированию позитивных условий для сохранения демографического потенциала населения?»
В данной статье мы смогли выявить существование явной зависимости между динамикой убывания количества семейных ячеек и сокращением численности населения в регионах. Причём уменьшение количества семейных ячеек и сокращение численности населения в первом периоде 2002-2010 годов наблюдалось в 20 субъектах России из 39 рассматриваемых, кроме Астраханской области, где сокращение численности семейных ячеек сопровождалось небольшим увеличением численности населения (на 0,5%). Во втором периоде ситуация похожая (с некоторыми особенностями) – число регионов с отрицательным приростом значительно увеличилось и стало 35 из 39. У 17 субъектов из 35 на фоне сокращения числа семейных ячеек произошло увеличение численности населения в основном за счёт миграционного прироста. Это регионы с мощным экономическим потенциалом – Ханты-Мансийский автономный округ, Москва и Санкт-Петербург, Московская область и Краснодарский край. Можно предположить, что региональная политика, в том числе в сфере сохранения семей в шестой группе, даёт свои позитивные результаты. Точно так же, как и влияние на социокультурные условия этнокультурных ценностей. Хотя выявление связи между отрицательной динамикой роста количества семейных ячеек (независимо от их типа) и сохранностью демографического потенциала региона скорее является свидетельством достаточно толерантного отношения в российском обществе к различным типам семейных ячеек. Поэтому решающее значение для роста рождаемости скорее будут иметь социально-экономические рычаги регулирования семейной политики.
Список литературы
1. Абрамова М. А., Гончарова Г. С. (2023). Сохранность
демографического потенциала регионов России. Respublica Literaria. Т. 4. № 2.
С. 35-47. DOI: 10.47850/RL.2023.4.2.35-47
2. Антонов А. И., Карпова В. М., Ляликова С. В. и др.
(2019). Ценности семейно-детного образа жизни (СеДОЖ–2019): Аналитический отчёт
по результатам межрегионального социолого-демографического исследования. Ред. Антонов А. И. М.: ИНФРА-М.
3. Антонов А. И., Синельников А. Б., Новосёлова Е. Н. и др.
(2022). Семейно-детный образ жизни: результаты социолого-демографического
исследования. М.: ИНФРА-М.
4. Вишневский А. Г. (2014). Демографическая революция меняет
репродуктивную стратегию вида Homo sapiens. Демографическое обозрение. Т. 1. №
1. С. 6-33. DOI: 10.17323/demreview.v1i1.1825.
5. Волков А. Г., Вишневский А. Г., Андреев Е. М. и др.
(1983). Воспроизводство населения СССР. Под ред. Вишневского А. Г., Волкова А.
Г. М.: Финансы и статистика.
6. Гурко Т. А. (2008). Брак и родительство в России. М.: Институт социологии РАН.
7. Гурко Т. А. (2017). Новые семейные формы: тенденции
распространения и понятия. Социологические исследования. № 11. С. 99-110. DOI
10.7868/S0132162517110113.
8. Данилов Д. (2022). Рождаемость в России 2021-2022: таблицы
по годам и рейтинги по регионам. Ссылка (дата обращения: 15.08.2023).
9. Елисеева И. И. (2020). Основная семья: предыстория и
перспективы. Демографическое обозрение. Т. 7. № 4. С. 6-35.
10. Захаров С. В. (2018). Брачная структура населения, заключение
и прекращение браков в России в свете результатов микропереписи населения 2015
г. Население России 2016: двадцать четвёртый ежегодный демографический доклад.
Отв. ред. Захаров С. В. М.: Изд. дом Высшей школы экономики.
11. Кон И. С. (2000). Клубничка на берёзке: Сексуальная
культура в России. 3-е изд. М.: Время.
12. Семейные ячейки, входящие в состав частных домохозяйств, по
числу детей моложе 18 лет по субъектам Российской Федерации (табл. 3.10).
(2010). [Электронный ресурс]. Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года.
В 11 т. Т. 11: Сводные итоги. Ссылка (дата обращения: 8.07.2023).
13. Семейные ячейки, входящие в состав частных домохозяйств, по
размеру и числу детей моложе 18 лет по субъектам Российской Федерации (табл.
10). (2020). [Электронный ресурс]. Всероссийская перепись населения – 2020. Т.
8: Число и состав домохозяйств. Ссылка (дата
обращения: 13.07.2023).
14. Синельников А. Б. (2022). Семейно-демографическая политика
и пути повышения её эффективности. Социология. № 2. С. 83-93.
15. Тольц М. С. (2020). О влиянии брачного статуса на
рождаемость. Демоскоп Weekly. № 871-872.
16. Тольц М. С., Антонова О. И., Андреев Е. М. (2005).
Рождаемость и трансформация института семьи в современной России. Вопросы
статистики. № 7. С. 51-60.
17. Филимонова И. В., Ивершинь А. В., Комарова А. В.,
Кривошеева О. И. (2023). Факторы влияния на решение о рождении ребёнка и
количестве детей у женщин в России. Народонаселение. Т. 26. № 1. С. 55-69. DOI:
10.19181/population.2023.26.1.5.
18. Численность городского и сельского населения, мужчин и
женщин по субъектам Российской Федерации (табл. 1.2). (2010). Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года. В 11 т. Т. 11:
Сводные итоги. Ссылка (дата обращения: 10.07.2023).
19. Численность городского и сельского населения по полу по
субъектам Российской Федерации (табл. 4). (2020). Всероссийская перепись населения – 2020. Т. 1: Численность и размещение
населения.
20. Lesthaeghe R. (1995). The Second Demographic Transition in Western Countries: An
Interpretation. In Mason, K. O., Jensen, A.-M. (eds.) Gender and Family Change
in Industrialized Countries. Oxford. Clarendon Press. pp. 17-62.
21. Kaa D. J.
van de (1987). Europe’s Second Demographic Transition. Population
Bulletin. Vol. 42. no. 1. pp. 1-59.
Оригинал публикации: Абрамова М. А., Гончарова Г. С. (2023). Влияние динамики изменения количества семей на сохранность демографического потенциала России. Respublica Literaria. Т. 4. № 3. С. 104-121. DOI: 10.47850/RL.2023.4.3.104-121