Фото: freepik.com / @ prostooleh
Введение
Изучение семьи в социологии является всегда проблематичным,
поскольку требует чёткого инструментария для анализа её различных параметров,
писали бы мы о семейных ценностях или о динамике количества семей. К сожалению,
любой инструментарий можно применять лишь с определённой долей условности,
когда речь идёт о человеческих отношениях, а тем более семейных. И первым шагом
является конкретизация понятий в рамках каждого исследования, а также
ретроспективный анализ истории изучения тех или иных феноменов. Так, российский
демограф Марк Тольц в своё время представил достаточно интересное исследование
о влиянии брачного статуса на рождаемость [Тольц, 2020]. Автор провёл
ретроспективный анализ динамики изменений отношения к внебрачным детям со
стороны государственных учреждений, показав специфику оформления свидетельств о
рождении, что, безусловно, влияло на результаты подсчётов в переписях различных
лет. И лишь после этого он представил данные о существенном подъёме внебрачной
рождаемости в 1990 годы и последующем её снижении к 2018 году: «Доля
внебрачных рождений среди всех рождений достигла максимума в 2005 году, когда
она составила 30,0%, из них 16,2% были зарегистрированы по заявлению матери и
13,8% – по совместному заявлению родителей, не состоявших между собою в браке. В
последующие годы доля внебрачных рождений заметно снизилась и к 2018 году упала
до 21,2%, из которых 10,5% были зарегистрированы по заявлению матери и 10,7% – по
совместному заявлению родителей». В результате автор пришёл к выводу, что «доля
внебрачных рождений в России, в отличие от многих стран Запада, не только упала
после 2005 года, но она в настоящее время ниже, чем была в стране в первые послевоенные годы» [Тольц, 2020]. Мы специально останавливаемся на данном
исследовании, чтобы показать, с одной стороны, на длительность истории принятия
российским обществом различных типов семейных ячеек, а с другой – полагаем, что
тенденции к снижению количества рождённых вне брака детей свидетельствует не
столько об ухудшении экономической ситуации в стране, сколько о сохранности
ценности полной семьи. Хотя выводы исследователей [Кон, 2000; Тольц
и др., 2005; Гурко, 2008; Гурко, 2017; Захаров, 2018] о том, что сам институт
брака претерпевает изменения, мы разделяем.
Ещё в 1983 году в исследовании воспроизводства населения
СССР Е. Г. Вишневский и Е. М. Андреев приходят к выводу о том, что
«экономичность воспроизводства населения в России за сто лет увеличилась более
чем в два раза и приблизилась в 1970 годах к своему пределу» [Волков и др.,
1983, С. 286]. Воспроизводство населения стало более управляемым и, учитывая
изменения семейных ролей, более регулируемым: «Количественные демографические
результаты сегодня в очень большой мере зависят от сознательно принимаемых
людьми решений» [Волков и др., 1983, С. 282].
Акцент на роли осознанности в построении семейных траекторий
очень важен, поскольку является свидетельством сформировавшегося в конце XX века
в России толерантного отношения в обществе к различным типам семейных ячеек.
Так, А. И. Антонов, осуществивший с 1976 по 2016 годы ряд исследований изменения
отношения к модели семьи без детей, установил, что если до 2000 года большая
часть высказываний респондентов имела скорее негативный оттенок, то в 2000-2016
годах она стала двигаться к позитиву [Антонов, 2019, С. 218-219].
Трансформация в российском обществе отношения к семьям различного типа вполне
соответствует «теории второго демографического перехода», разработанной
демографами Р. Лестеже в Бельгии и Д. Ван де Каа в Нидерландах [Lesthaeghe,
1995; Van de Kaa, 1987], пришедших к выводу о том, что рост прогрессивности и
индивидуализма существенно «отдаляет европейцев от брака и родительства.
Сожительство и внебрачные рождения становятся всё более приемлемыми; рождение
ребёнка – это всё более и более осознанный выбор, сделанный для достижения
большей самореализации…» [Kaa, 1987, p. 1; цитируется по: Синельников, 2022, С. 85].
А. Г. Вишневский пишет о том, что пятой стадии трансформации института брака
соответствует отмирание практически всех традиционных социальных норм,
связанных с формированием и распадом семей [Вишневский, 2014]. Интересный
ретроспективный анализ трансформации состава и величины российской семьи в
советский период представлен И. И. Елисеевой [Елисеева, 2020]. Автор на
основании комплексного обследования уровня жизни населения 2018 года сделала
вывод о том, что «брачные пары без детей имеют большую долю в выборочной
семейной структуре, нежели брачные пары с детьми. Так что семьи, трактуемые как
основные с позиции репродуктивного потенциала, оказываются неосновными по своей
представительности» [Елисеева, 2020, С. 20].
Таким образом, в настоящее время лояльность со стороны
государства к различным типам семейных ячеек, развитие репродуктивных
медицинских технологий и созданные социокультурные условия обусловили
возможность участия индивида в регулировании демографических процессов. Поэтому
можно предположить, что в настоящее время принятие человеком решения о
возложении на себя родительских обязанностей уже в большей степени будет зависеть
от его возможности обеспечения потомства и желания поддержать рождаемость как
потребность сохранения рода. Если наше предположение является верным, то
сохранность демографического потенциала регионов будет связана с количеством
семейных ячеек в целом, независимо от их типа. Если же на сохранение
положительной динамики прироста населения в большей степени влияет количество
полных семей, то в таком случае мы можем предположить, что специфика российских
социокультурных условий формирования демографической ситуации во многом зависит
от поддержания семейных ценностей в рамках традиционных представлений о браке и
родительстве.
Это предположение, конечно, не в полной мере может
охватить все нюансы возможных моделей, например, таких как вступление в брак с
целью обеспечить себя и ребёнка более устойчивым финансовым положением, или,
наоборот, нежелание оформления официальных отношений для получения льгот матери
(отца) одиночки. Исследование о факторах, детерминирующих решение женщин о
рождении и количестве детей, осуществлённое московскими демографами [Филимонова
и другие, 2023], показало, что ведущими являются социально-экономические факторы и
условия работы. Мы же полагаем, что распространённость тех или иных моделей
зависит от экономической и социокультурной ситуации в каждом регионе отдельно,
а также от принятых локальных мер поддержки семьи. Поэтому осветить каждый из
вариантов, которые могут стать детерминирующими факторами в принятии индивидом
решения, представляется нам задачей для отдельных региональных исследований.
Постановка задач
В рамках данной статьи ставится задача выявить взаимосвязь
(или её отсутствие) между динамикой количества семейных ячеек различного типа и
ростом (сокращением) численности населения по регионам России.
Методика проведения исследования. Сравнительный анализ
регионов России по типам и количеству семейных ячеек, входящих в состав частных
домохозяйств, выполнен на основе данных о составе населения и динамике его
характеристик, опубликованных Росстатом в демографических ежегодниках и
Всероссийской переписи населения (2002, 2010, 2020 годов). В статье
рассматриваются изменения количества различных типов семейных ячеек, в том
числе с детьми моложе 18 лет. Для этого выбраны регионы России, которые,
начиная с 2017 года до 2022 года постепенно переходили из зоны положительного
естественного прироста в отрицательную область. В поле нашего внимания
находятся 39 субъектов России, в остальных положительный естественный прирост
остановился или стал отрицательным до 2017 года. Смена знака естественного прироста
населения с положительных значений на отрицательные образует пять групп субъектов
России по году его замены. В шестой группе он остался положительным на май 2022
года [более подробно о формировании групп можно прочитать в статье: Абрамова,
Гончарова, 2023]. Предложенный способ формирования группы регионов позволит
выделить основные характеристики, оказывающие влияние на снижение рождаемости в
этих регионах. В одну группу объединены регионы, сохранившие положительную
динамику естественного прироста на опредёленный период.
Структура семейной ячейки в составе частных домохозяйств
России представлена в виде четырёх элементарных множеств, условно неделимых на
момент проведения переписи населения: брачные пары без детей, брачные пары с
детьми, матери с детьми, отцы с детьми. Под условно неделимыми семейными
ячейками понимается, что супруги живут вместе, также как и дети с родителями
или родителем (отец или мать) на момент проведения переписи.
Описание результатов. Рассмотрим динамику изменений
численности семейных ячеек с 2002 года по 2020 год по выделенным группам в
региональном аспекте. В первую группу вошли регионы, в которых произошла смена
прибыли населения на убыль в 2017 году с учётом только естественного прироста
(Таблица 1).
![](/media/Владимир/Аналитика15_11/Таблица_1_Динамика_изменений_численности_семейных_ячеек_в_первой.png)
Примечание: В построении данной таблицы и последующих
использовались материалы, размещённые на сайте Федеральной службы
государственной статистики [Семейные ячейки…, 2010; Семейные ячейки…, 2020;
Численность городского и сельского населения…, 2010; Численность городского и
сельского населения…, 2020].
В первой группе (среди всех семейных ячеек) можно отметить
динамику снижения количества брачных пар без детей к 2020 году, кроме
Московской области и Республики Башкортостан, где наблюдается небольшое
повышение. Важно отметить, что в 2010 году в регионах был, наоборот, отмечен рост
количества семей данного типа. При этом устойчивое снижение количества семей с
детьми по всем регионам этой группы характерно уже с 2002 года. Наиболее
заметное снижение в Республике Коми на 23,1% и 44,3% к 2010 и к 2020 годам
соответственно. В данном регионе также происходит уменьшение количества матерей
с детьми на 11,9% и 32,4% к 2010 и к 2020 годам соответственно. Это самый
высокий показатель снижения численности в данной группе. За последнее
десятилетие на фоне общего уменьшения количества семей с детьми происходит
неожиданный рост числа отцов с детьми моложе (термин «моложе» употребляется
нами в соответствии с терминологией, принятой в представлении статистических
данных) 18 лет к 2020 году. Особенно ярко это проявилось в Хабаровском крае
(на 123,8% к 2020 году). Хотя если мы посмотрим динамку изменений, то увидим, что
к 2010 году она была отрицательной и составляла –29%. Поэтому на фоне такой
скачущей динамики гораздо более интересным для детального рассмотрения в этой
группе будет пример Московской области, где положительный прирост количества
отцов с детьми моложе 18 лет был в обоих периодах и составлял 13,1% и 43,2%
соответственно. Следует отметить, что это единственный положительный показатель
в первом периоде (2002-2010 годы).
Рассмотрим вторую группу субъектов, где убыль численности
населения началась с 2018 года с учётом только естественного прироста (Таблица
2).
![](/media/Владимир/Аналитика15_11/Таблица_2_Динамика_изменений_численности_семейных_ячеек_во_второй.png)
Во-первых, можно отметить отрицательную динамику по всем
типам семейных ячеек во всех регионах данной группы. К 2020 году наблюдается
положительная динамика количества матерей с детьми в Сахалинской области и
некоторое снижение отрицательной динамики в Камчатском крае за счёт того, что,
по всей вероятности, увеличилась рождаемость, и наблюдается положительная
динамика роста количества матерей с детьми до 18 лет. И опять по всем регионам
в данной группе произошло увеличение числа отцов с детьми.
В третью группу, где отрицательная динамика естественного
прироста численности населения началась с 2019 года, попали Забайкальский край,
Астраханская область, Республика Татарстан и город Санкт-Петербург (Таблица 3).
Последние два региона отчасти скорее удивляют данной тенденцией, поскольку, с
одной стороны, мы наблюдаем республику, где сильны традиции семейного
воспитания, а с другой – город Санкт-Петербург, являющийся мегаполисом и точкой
притяжения для мигрантов, возможно, не такой сильной как город Москва, но, тем
не менее, пополняющей численность населения и за счёт приезжих семей.
В регионах третьей группы мы наблюдаем постепенное
сокращение численности семейных ячеек, наиболее резкое в Забайкальском крае.
При этом уменьшается количество брачных пар без детей, но, с другой стороны,
происходит ещё более заметное сокращение брачных пар с детьми. Менее всего это
заметно в городе Санкт-Петербурге, где происходит рост количества матерей с
детьми, а также отцов с детьми. Но наибольший процент увеличения количества
отцов с детьми по сравнению с 2010 годом наблюдается в Республике Татарстан
88,7%.
![](/media/Владимир/Аналитика15_11/Таблица_3_Динамика_изменений_численности_семейных_ячеек_в_третьей.png)
Если мы рассмотрим семейные ячейки с детьми моложе 18 лет,
то выше всех положительный прирост в городе Санкт-Петербурге, что, по всей
вероятности, происходит за счёт увеличения количества матерей и отцов с детьми
(17,7% и 75,4% соответственно). Наименьшая отрицательная динамика наблюдается и
в Республике Татарстан (-2,9%), что происходит также за счёт увеличения
количества матерей и отцов с детьми (6,6% и 144,4% соответственно). Громадные
цифры прироста отцов с детьми не должны создавать иллюзию небывалого подъёма
ответственности у мужской части населения России. Просто мы должны отметить,
что даже сравнительно небольшой прирост по сравнению с ещё меньшим количеством
ранее может дать такой высокий процент роста в группе. Но если сравнивать
группу не с её же более ранними показателями, а по численности с той же группой
матерей с детьми, то мы увидим, что положительный прирост несопоставим.
Москва попала в четвертую группу регионов, где отрицательная
динамика началась с 2020 года (Таблица 4).
![](/media/Юлия/ноябрь/Таблица_4_Динамика_изменений_численности_семейных_ячеек_в_четвертой.png)
Итак, мы опять наблюдаем постепенную утрату ведущих позиций
двух регионов с сильными этнокультурными традициями сохранения семейных
ценностей и притягательного для мигрантов мегаполиса – Москвы. Важно отметить,
что, возможно, отчасти на сложившуюся ситуацию повлияла история ограничений по
передвижению в период COVID-19. Во всех регионах произошло сокращение
численности семейных ячеек. Многие регионы из положительной динамики в 2010 году
ушли в отрицательную. Сохранилась только одна положительная тенденция – увеличение
числа отцов с детьми. Можно отметить, что больше всего пострадал институт
брака, поскольку произошло сильнейшее сокращение количества брачных пар с
детьми. Отрицательная динамика была и с 2002 до 2010 года, а к 2020 году она
усилилась.
В 2021 году сдали позиции ещё два региона с сильными
традициями национальной культуры – Республики Бурятия и Карачаево-Черкесская (Таблица 5).
![](/media/Владимир/Аналитика15_11/Таблица_5_Динамика_изменений_численности_семейных_ячеек_в_пятой.png)
Отметим, что Тюменская область в принципе показывает очень
неплохие результаты по увеличению количества семейных ячеек по сравнению с
республиками Бурятия и Карачаево-Черкесской. Происходит постепенное сокращение
отрицательной динамики количества брачных пар с детьми и без. Увеличилось
количество матерей с детьми. В значительной мере увеличилось количество отцов с
детьми. И данные тенденции не замедлили сказаться на росте количества семейных
ячеек с детьми моложе 18 лет. Относительно Тюменской области можно сделать
вывод, что она вышла из пике и сейчас идёт семимильными шагами к восстановлению
и увеличению демографического потенциала. Полагаем, что основными причинами для
данной ситуации являются стабильное социально-экономическое положение в
регионе и высокая привлекательность его для мигрантов.
В каком-то смысле положительной тенденцией можно назвать
увеличение в Республике Бурятия отцов с детьми – от отрицательного в 2010 году значения
(-32,6%) к положительному (60,3%). Это значительный рывок даже по сравнению с
Карачаево-Черкесской Республикой.
И, наконец, последняя группа «титанов», сохранивших
положительный естественный прирост численности населения за весь
рассматриваемый период (Таблица 6).
![](/media/Владимир/Аналитика15_11/Таблица_6_Динамика_изменений_численности_семейных_ячеек_в_шестой.png)
Несмотря на имеющуюся отрицательную динамику по количеству
семейных ячеек, Республика Тыва, Ямало-Ненецкий и Ненецкий автономные округа
пока сохраняют положительную динамику естественного прироста численности
населения. И это неудивительно. Лидерами по суммарному коэффициенту
рождаемости, отражающему среднее число новорождённых в расчёте на одну женщину,
являются Республика Тыва (2,97), Чеченская Республика (2,57), Ненецкий
автономный округ (2,26) и Республика Алтай (2,09). По России в 2020 году данный
показатель в среднем составил 1,51 [Данилов, 2022].
Часть регионов замедлили имевшуюся ранее отрицательную
динамику. Но в нескольких из них, сохраняющих положительный прирост, наметилась
тенденция к сокращению или переходу в отрицательные значения. Так, например, в
Республиках Дагестан и Саха (Якутия) сохранилась положительная динамика только
по росту числа отцов с детьми.
Неравные тенденции в динамике по численности семейных ячеек
в регионах позволяют нам предположить, что прирост населения может сохраняться
из-за миграционных потоков, для привлечения которых нужны веские
социально-экономические основания. Во многих регионах с сильными этнокультурными
традициями при доминировании численности титульного населения ожидать прироста
населения за счёт миграционных волн не представляется возможным. Поэтому
решение вопроса по сохранности демографического потенциала в них будет скорее обусловлено эффективными организационными и воспитательными мероприятиями.
Обобщим сформировавшиеся тенденции по группам регионов
(Таблица 7). Кроме шестой группы, естественный прирост в среднем по всем группам
отрицательный, причём происходит увеличение значений в четвёртой и пятой группах.
Можно предположить, что на демографический потенциал в этих группах существенно
повлияла смертность.
Отметим, что уменьшение численности всех типов семей к 2020
году происходит по всем группам, при минимальном в пятой и шестой группах (на
6,1% и 6,4% соответственно), в то время как в предыдущем периоде (2002-2010 годах)
в четвёртой-шестой группах он был положительным. Можем предположить, что большое значение
для формирования отрицательной динамики роста численности населения играют
сокращение количества брачных пар, в частности, с детьми.
Постепенное сокращение числа семейных ячеек коснулось и шестой группы, которая,
по всей вероятности, сохраняет прежнюю положительную динамику отчасти по
инерции, но и по факту проводимой внутренней политики (что удастся более чётко
продемонстрировать при более конкретном изучении регионов). Во всех группах
произошло сокращение семейных ячеек с детьми моложе 18 лет. Исключение
составляет лишь группа отцов с детьми, положительная динамика числа которой
наблюдается во всех регионах. Этот феномен требует отдельного исследования.
Полученные нами результаты отчасти подтверждают выводы, сделанные А. Б.
Синельниковым о том, что репродуктивная функция современной семьи ослаблена, и
это приводит к депопуляции [Синельников, 2022, С. 91]. Но тезис относительно
того, что «выполнение воспитательной функции затруднено из-за того, что многие
дети растут в семьях без отцов, что влияет на их социализацию, в том числе на
подготовку к супружеским и родительским ролям» [Синельников, 2022, С. 91] при существующей тенденции
увеличения числа семей, состоящих из отцов и детей, требует развития.
![](/media/Владимир/Аналитика15_11/Таблица_7_Темпы_изменения_численности_семейных_ячеек_в_среднем.png)
Примечание: для каждой из групп в таблице приведены темпы изменения структуры в
среднем за данный период времени.
Выводы
Таким образом, на фоне общей для многих стран тенденции к
сокращению численности населения, мы можем отметить, что и Россия не стала
исключением. Однако в стране есть регионы, сохранившие положительную динамику
роста численности населения, несмотря на общие негативные тенденции. И, что
больше всего радует, даже сильнейший урон, который был нанесён изоляцией во
время COVID-19 на сохранность семейных союзов, не смог сильно повлиять на
демографический потенциал в данных регионах. Мы можем предположить, что
изначально они находились в лучшей ситуации по числу молодёжи, женщин
репродуктивного возраста. Это требует отдельного анализа, как и влияние на
численность населения регионов миграционных процессов. Но даже при
подтверждении данных предположений может появиться следующий вопрос: «Что
способствовало в регионах формированию позитивных условий для сохранения
демографического потенциала населения?»
В данной статье мы смогли выявить существование явной
зависимости между динамикой убывания количества семейных ячеек и сокращением
численности населения в регионах. Причём уменьшение количества семейных ячеек и
сокращение численности населения в первом периоде 2002-2010 годов наблюдалось в
20 субъектах России из 39 рассматриваемых, кроме Астраханской области, где
сокращение численности семейных ячеек сопровождалось небольшим увеличением
численности населения (на 0,5%). Во втором периоде ситуация похожая (с
некоторыми особенностями) – число регионов с отрицательным приростом
значительно увеличилось и стало 35 из 39. У 17 субъектов из 35 на фоне
сокращения числа семейных ячеек произошло увеличение численности населения в
основном за счёт миграционного прироста. Это регионы с мощным экономическим
потенциалом – Ханты-Мансийский автономный округ, Москва и Санкт-Петербург, Московская область и
Краснодарский край. Можно предположить, что региональная политика, в том числе
в сфере сохранения семей в шестой группе, даёт свои позитивные результаты.
Точно так же, как и влияние на социокультурные условия этнокультурных
ценностей. Хотя выявление связи между отрицательной динамикой роста количества
семейных ячеек (независимо от их типа) и сохранностью демографического
потенциала региона скорее является свидетельством достаточно толерантного
отношения в российском обществе к различным типам семейных ячеек. Поэтому
решающее значение для роста рождаемости скорее будут иметь
социально-экономические рычаги регулирования семейной политики.
Список литературы
1. Абрамова М. А., Гончарова Г. С. (2023). Сохранность
демографического потенциала регионов России. Respublica Literaria. Т. 4. № 2.
С. 35-47. DOI: 10.47850/RL.2023.4.2.35-47
2. Антонов А. И., Карпова В. М., Ляликова С. В. и др.
(2019). Ценности семейно-детного образа жизни (СеДОЖ–2019): Аналитический отчёт
по результатам межрегионального социолого-демографического исследования. Ред. Антонов А. И. М.: ИНФРА-М.
3. Антонов А. И., Синельников А. Б., Новосёлова Е. Н. и др.
(2022). Семейно-детный образ жизни: результаты социолого-демографического
исследования. М.: ИНФРА-М.
4. Вишневский А. Г. (2014). Демографическая революция меняет
репродуктивную стратегию вида Homo sapiens. Демографическое обозрение. Т. 1. №
1. С. 6-33. DOI: 10.17323/demreview.v1i1.1825.
5. Волков А. Г., Вишневский А. Г., Андреев Е. М. и др.
(1983). Воспроизводство населения СССР. Под ред. Вишневского А. Г., Волкова А.
Г. М.: Финансы и статистика.
6. Гурко Т. А. (2008). Брак и родительство в России. М.: Институт социологии РАН.
7. Гурко Т. А. (2017). Новые семейные формы: тенденции
распространения и понятия. Социологические исследования. № 11. С. 99-110. DOI
10.7868/S0132162517110113.
8. Данилов Д. (2022). Рождаемость в России 2021-2022: таблицы
по годам и рейтинги по регионам. Ссылка (дата обращения: 15.08.2023).
9. Елисеева И. И. (2020). Основная семья: предыстория и
перспективы. Демографическое обозрение. Т. 7. № 4. С. 6-35.
10. Захаров С. В. (2018). Брачная структура населения, заключение
и прекращение браков в России в свете результатов микропереписи населения 2015
г. Население России 2016: двадцать четвёртый ежегодный демографический доклад.
Отв. ред. Захаров С. В. М.: Изд. дом Высшей школы экономики.
11. Кон И. С. (2000). Клубничка на берёзке: Сексуальная
культура в России. 3-е изд. М.: Время.
12. Семейные ячейки, входящие в состав частных домохозяйств, по
числу детей моложе 18 лет по субъектам Российской Федерации (табл. 3.10).
(2010). [Электронный ресурс]. Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года.
В 11 т. Т. 11: Сводные итоги. Ссылка (дата обращения: 8.07.2023).
13. Семейные ячейки, входящие в состав частных домохозяйств, по
размеру и числу детей моложе 18 лет по субъектам Российской Федерации (табл.
10). (2020). [Электронный ресурс]. Всероссийская перепись населения – 2020. Т.
8: Число и состав домохозяйств. Ссылка (дата
обращения: 13.07.2023).
14. Синельников А. Б. (2022). Семейно-демографическая политика
и пути повышения её эффективности. Социология. № 2. С. 83-93.
15. Тольц М. С. (2020). О влиянии брачного статуса на
рождаемость. Демоскоп Weekly. № 871-872.
16. Тольц М. С., Антонова О. И., Андреев Е. М. (2005).
Рождаемость и трансформация института семьи в современной России. Вопросы
статистики. № 7. С. 51-60.
17. Филимонова И. В., Ивершинь А. В., Комарова А. В.,
Кривошеева О. И. (2023). Факторы влияния на решение о рождении ребёнка и
количестве детей у женщин в России. Народонаселение. Т. 26. № 1. С. 55-69. DOI:
10.19181/population.2023.26.1.5.
18. Численность городского и сельского населения, мужчин и
женщин по субъектам Российской Федерации (табл. 1.2). (2010). Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года. В 11 т. Т. 11:
Сводные итоги. Ссылка (дата обращения: 10.07.2023).
19. Численность городского и сельского населения по полу по
субъектам Российской Федерации (табл. 4). (2020). Всероссийская перепись населения – 2020. Т. 1: Численность и размещение
населения.
20. Lesthaeghe R. (1995). The Second Demographic Transition in Western Countries: An
Interpretation. In Mason, K. O., Jensen, A.-M. (eds.) Gender and Family Change
in Industrialized Countries. Oxford. Clarendon Press. pp. 17-62.
21. Kaa D. J.
van de (1987). Europe’s Second Demographic Transition. Population
Bulletin. Vol. 42. no. 1. pp. 1-59.
Оригинал публикации: Абрамова М. А., Гончарова Г. С.
(2023). Влияние динамики изменения количества семей на сохранность
демографического потенциала России. Respublica Literaria. Т. 4. № 3. С.
104-121. DOI: 10.47850/RL.2023.4.3.104-121