«Ценностный портрет демографической реальности»
Фото: freepik.com / @ senivpetro
Введение
Результат недавно проведённого ВЦИОМ социологического исследования репродуктивных установок россиян указывает на то, что среди 18-24-летних граждан увеличилась доля тех, кто не планирует в будущем иметь детей (ВЦИОМ «Репродуктивные планы россиян: два пишем, три в уме?» 25 февраля 2025 года). Социологи считают, что в этом возрасте у молодёжи другие приоритеты – образование, карьера, саморазвитие. Однако уже после 25 лет, как показало это исследование, репродуктивные установки меняются: за истекшие пять лет доля 25-34-летних граждан, планирующих иметь трёх и более детей, выросла в 1,6 раза, что связано с удовлетворением к этому времени их финансовых, карьерных и жилищных потребностей. Правда, в реальности в большинстве случаев планы не претворяются в жизнь, и репродуктивный потенциал молодых людей остаётся невостребованным. Похожая ситуация наблюдается и у населения в старшем репродуктивном возрасте (30-45 лет), которые хотели бы иметь большую семью с тремя-четырьмя детьми, но ограничиваются одним-двумя детьми, объясняя это сложностями, связанными с материальными условиями, нехваткой ресурсов и времени, необходимостью социальной и профессиональной адаптацией родителей после рождения детей и другими причинами. Одним словом, декларируемое людьми желание иметь семью с двумя-тремя и более детьми с учётом реальных жизненных обстоятельств не подтверждается их реальными поступками.
Из этого следует, что в действительности в сознании человека существуют более глубокие мотивы, затрудняющие конверсию его желания иметь детей в соответствующие действия.
Ряд исследователей выделяют три основных мотива, препятствующих рождаемости, – изменение ценностей, рост женского человеческого капитала через повышение образовательного уровня и экономическую и политическую неопределённость (Billari F. C., Liefbroer A. C., Philipov D. The Postponement of Childbearing in Europe: Driving Forces and Implications // Vienna Yearbook of Population Research. 2006. Vol. 4. Pp. 1–17). Польский демограф М. Лакомый в этой связи указывает на то, что более образованные люди, в первую очередь женщины, могут иметь меньше детей вследствие социально-экономических причин: рождение детей требует более высоких материальных издержек и ведёт к сокращению возможности самореализации и социальной активности женщин в сферах, не связанных с исполнением родительского долга (Lakomy M. The Role of Values and of Socioeconomic Status in the Education-Fertility Link Among Men and Women // Vienna Yearbook of Population Research. 2017. Vol. 15. Pp. 121–141). Кроме того, М. Лакомый отмечал, что при этом влияние образования на рождаемость не является решающим фактором.
Некоторые исследователи выражают мнение, что современные общества с традиционным поведением менее способны к воспроизводству, чем более либеральные общества (McDonald P. Theory Pertaining to Low Fertility. International Union for the Scientific Study of Population Working Group on Low Fertility International Perspectives on Low Fertility: Trends, Theories and Policies Tokyo. 2001. March 21–23). Английский демограф и антрополог Д. Коулман, например, считает переменные постматериалистические ценностные отношения и установки относительно плохими предикторами индивидуального поведения, критикуя при этом известные критерии теории постматериализма Р. Инглхарта, которые мало что могут пояснить о тенденциях или моделях рождаемости на национальном агрегированном уровне (Coleman D. A. Reproduction and Survival in an Unknown World: What Drives Today's Industrial Populations, and to What Future? NIDI Hofstee Lecture Series. Presented as a Lecture Under the Auspices of the Social Science Council (SWR) of the Royal Netherlands Academy for Arts and Sciences (KNAW) Amsterdam. 1998. May 7).
Известные демографы Р. Лестаг и Д. ван де Каа отмечали сдвиг в нормах западных ценностей в сторону прогрессивности и индивидуализма, который уводит европейцев в сторону от брака и родительства (Lesthaeghe R., van de Kaa D. J. 1986. “Twee Demografische Transities?” (Two Demographic Transitions?) // Bevolking: Groei en Krimp (Population: Growth and Decline) / ed. by D. J. van de Kaa, R. Lesthaeghe. Deventer : Van Loghum Slate, 1986). Например, Д. ван де Каа считал, что постматериалисты более склонны к вступлению в брак в более позднем возрасте и, как правило, желают иметь количество детей ниже среднего. Российский демограф С. Шульгин по результатам своих исследований указал, что для российских женщин характерны ценности гражданского традиционализма, связанного с значимой государственной поддержкой семьи и семейных ценностей (Шульгин С.Г., Зинькина Ю.В., Коротаев А.В. Взаимосвязь ценностных ориентаций и демографического поведения: опыт глобального анализа / Век глобализации. №4. 2020. С.139-154). В то же время для российских мужчин, как отмечает С. Шульгин, характерна приверженность ценностям выживания и религиозно-традиционным ценностям, причём эта приверженность тем больше, чем больше детей у этих мужчин. Итогом анализа С. Шульгина является вывод о том, что соотношение долей населения с тем или иным количеством детей зависит не столько от наличия тех или иных ценностных установок в сознании населения, а скорее от возможности реализовать осознаваемые людьми ценности в рамках соответствующей государственной демографической и семейной политики.
Для того, чтобы более точно оценить влияние ценностных факторов граждан регионов России на эффективность государственной демографической политики и на уровень рождаемости, в частности, учёные РАНХиГС в IV квартале 2024 года провели социологическое исследование, в рамках которого постарались выяснить мнение граждан по их ценностным предпочтениям.
Методология исследования базовых ценностей в сознании населения регионов России
Для выявления динамики изменения ценностных установок населения регионов социологический опрос был проведён в 10 регионах России (Москва, Нижегородская область, Пермский край, Приморский край, Республика Башкортостан, Саратовская область, Тамбовская область, Тульская область, Белгородская область, Ивановская область). Всего было опрошено 8 721 респондент, из их числа было отобрано 1 566 респондентов, соответствующих демографическому портрету исследованных регионов, по которым и был проведён анализ результатов.
Опрос проводился в онлайн-режиме через специальный сервис компании «Анкетолог», на его сайте была размещена опросная анкета, которую респонденты заполняли самостоятельно, без привлечения интервьюеров, причём с одного IP-адреса можно было направить только одну заполненную анкету, что снижало вероятность подлога.
Профиль респондентов был составлен таким образом, чтобы можно было структурировать результаты опроса по группам городского и сельского населения, мужчин и женщин, по возрастным группам (молодёжь до 35 лет, взрослое трудоспособное население от 36 до 60+ лет, пенсионерам 60+), а также по роду занятий, семейному положению, образованию и уровню дохода.
Подбор респондентов осуществлялся волонтёрами при административной поддержке региональных властей исследуемых регионов и консультационном содействии со стороны членов научно-исследовательской группы РАНХиГС.
Все опрошенные респонденты с учётом того, что их совокупность не полностью соответствовала демографическому портрету того или иного региона, определялись как нерелевантная группа, респонденты, отобранные из числа нерелевантной группы респондентов, но приведённые к демографическому портрету, относились к релевантной группе.
В целях сравнения результатов опроса по группам нерелевантных и релевантных респондентов в таблицах также приведены профили и по той, и по другой группе.
В социологическом опросе для формирования ценностного портрета населения исследуемых регионов России был использован метод измерения базовых ценностей населения по методике Ш. Шварца для европейских исследований ESS с учётом её проверки в российских условиях (Шварц Ш., Бутенко Т.П., Седова Д.С., Липатова А.С. Уточнённая теория базовых индивидуальных ценностей: применение в России / Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2012. Т.9. №1. С.43-70).
Методика построения и анализа ценностных портретов населения регионов России изложена в монографии Л. Ильичевой и А. Лапина (Лапин А.В., Ильичева Л.Е. Ценностные и социальные детерминанты устойчивого развития российских регионов в эпоху глобальной цивилизационной деформации: монография. – М.: «Издательство «Проспект», 2022. 344 с.).
Ш. Шварц разработал схему расположения 19 ценностей, которые располагаются на круговом мотивационном континууме: смежные ценности являются наиболее совместимыми, а противоположные – находятся в наибольшем конфликте друг с другом (Рисунок 1).
Три внешних круга определяют концептуальные основы порядка расположения ценностей. Ценности в верхней части внешней окружности выражают рост и саморазвитие и мотивируют людей, когда они не испытывают беспокойства (тревоги). Ценности в нижней половине внешней окружности направлены на защиту себя от угроз и беспокойства. Ценности справа в третьем круге от центра имеют личную направленность, они связаны с получением выгоды для себя. Те, что находятся слева в этом круге, имеют социальную направленность; они связаны с другими людьми или устоявшимися институтами.
Второй круг от центра очерчивает границы между четырьмя ценностями более высокого порядка, в которые все ценности могут быть объединены. Ценности Открытости изменениям подчёркивают готовность к новым или преобразующим идеям, действиям и переживаниям. Они контрастируют с ценностями Сохранения, которые акцентированы на избегании изменений, самоограничении и порядке. Ценности Самоутверждения входят в стремление к удовлетворению собственных интересов.
С ними контрастируют ценности Самоопределения с акцентом на преодолении личных интересов ради других. Гедонизм включает элементы как Открытости изменениям, так и Самоутверждения. В пределах внутреннего круга 19 ценностей выстраиваются таким образом, что достижение любой ценности на одной стороне круга, скорее всего, будет в конфликте с достижением ценностей, находящихся на другой стороне круга.
Раздел анкеты, который касался выявления ценностной ориентации респондентов, основывался на Портретном ценностном опроснике Ш. Шварца, в котором каждый вопрос описывает цели личности, ожидания или желания, указывающих на важность той или иной ценности для респондента в неявной форме. Респонденты оценивали ответ на каждый вопрос по 6-балльной шкале (от 0 до 5 баллов), затем производилось агрегирование ответов по 19 ценностям, которые далее приводились к 10 основным базовым ценностям.
Концептуальное описание ценностных категорий первого уровня представлено в Таблице 1.
Анализ ценностных установок населения регионов России
Рассчитанные по результатам социологического опроса индикаторы базовых ценностей были включены в таблицу исследованных регионов, выстроенных в порядке рейтинга рождаемости в них с целью выявления корреляции уровня рождаемости с базовыми ценностями и показателями социально-экономического развития регионов (Таблица 2).
Для проверки гипотезы о том, что традиционные общества менее способны к воспроизводству, чем более либеральные общества, проведём сравнение значимости традиционных базовых ценностей (Традиции + Конформизм+ Безопасность) и либеральных базовых ценностей (Благожелательность+ Самостоятельность + Стимуляция), которые находятся в противофазе на Рисунке 1. По результатам (Столбец 6 Таблицы 2) можно видеть, что эта гипотеза опровергнута: корреляция уровня рождаемости в регионе с преобладанием в регионе населения с теми или иными идеологическими установками не наблюдается, во всех исследованных регионах соотношение значимости традиционных и либеральных ценностей приблизительно одинаково, за исключением жителей Саратовской области, в которой есть некоторое преобладание значимости либеральных ценностей, однако рождаемость в ней находится на низком уровне.
Для проверки гипотезы о влиянии на рождаемость значимости ценностей индивидуалистической ориентации населения проведём сравнение базовых ценностей, которые находятся в Личностном фокусе (Самостоятельность + Стимуляция + Гедонизм + Достижение + Власть) относительно значимости базовых ценностей, расположенных в Социальном фокусе (Благожелательность + Универсализм + Конформизм + Традиции + Безопасность), что можно видеть на Рисунке 1. По результатам (Столбец 7 Таблицы 2) можно видеть, что эта гипотеза также не находит подтверждения, так как во всех регионах, за исключением Республики Башкортостан и Саратовской области, наблюдается преобладание значимости базовых ценностей Социального фокуса.
Для проверки гипотезы о влиянии на рождаемость доли населения индивидуалистической ориентации (повторим, что в Столбце 7 Таблицы 2 приведены данные не о доле населения, а о значимости для населения ценностей Личностного фокуса) было проведено сравнение доли респондентов в исследуемых регионах, отнесённых к группе индивидуалистической ориентации, и доли респондентов социальной ориентации (Столбец 8 Таблицы 2) (исходные данные для этого сравнения не приведены вследствие большого объёма базы данных для определения местоположения и объёма социальных групп по регионам в системе координат базовых ценностей «Самоутверждение - Самоопределение» и «Сохранение – Открытость изменениям»). В целом можно заявить, что чем в регионе больше доля населения индивидуалистической ориентации, чем доля населения социальной (коллективистской) ориентации, тем выше рождаемость (за исключением Москвы, что, скорее всего, связано с особым положением Москвы как столицы России).
Для проверки гипотезы о влиянии уровня благосостояния населения на уровень рождаемости было проведено сравнение в региональном разрезе по показателю отношения медианных доходов к стоимости фиксированного набора товаров и услуг (Столбец 9 Таблица 2). Как можно убедиться, в регионах с относительно высокими доходами, как в Белгородской области, рождаемость находится на низком уровне.
И, наконец, можно заметить, что уровень рождаемости в регионе не находится в прямой зависимости от соотношения населения с высшим и средним профессиональным образованием ко всему населению (Столбец 10 Таблица 2).
* Рождаемость, смертность по регионам РФ. Сайт Стратприват.ру
** Рейтинг регионов по доходам населения – 2024. Сайт РИА Новости
*** Население по возрасту, полу и уровню образования по субъектам Российской Федерации. Сайт Росстата
Заключение
Как можно видеть из анализа результатов исследования, в регионах с преобладающим населением индивидуалистической ориентации рождаемость несколько выше (коэффициент выше 3,50), чем в регионах, где соотношение населения индивидуалистической ориентации и социальной ориентации менее выражено (коэффициент ниже 3,50). А вот непосредственную связь между уровнем рождаемости в регионах, базовыми ценностями населения этих регионов, уровнями благосостояния и образования жителей этих регионов выявить не удалось.
Тем не менее, исследователи, занимающиеся вопросами демографии, в один голос говорят о том, что эта связь существует, только носит она более сложный характер, заключающийся в том или ином сочетании политических, экономических, социальных, культурных, психологических и других факторов, мотивирующих мужчин и женщин принять решение о рождении ребенка.
В этой связи можно согласиться с ранее упомянутым мнением С. Шульгина, что вопрос повышения рождаемости в какой-то степени больше зависит от эффективности реализации государственной демографической политики по повышению рождаемости, чем от ценностных установок конкретных граждан, уровня их доходов, образования и других обстоятельств.
В то же самое время, на наш взгляд, вопрос стоит гораздо глубже, и в этой связи выскажем гипотезу о том, что сложность решения проблемы демографии в России связана, прежде всего, с тем, что в российской культуре исторически сплелись две ветви – западная и восточная, каждая из которых имеет свою ценностную компоненту, свой культурный код и норму семейного уклада. Этой биполярностью культуры известный российский экономист А. Аузан объясняет наличие противостояния в России индивидуалистического и коллективистского факторов («Никто победить не сможет» Александр Аузан о том, как поженить И_Россию и К_Россию / БизнесOnline. 20 октября 2024 года). Это противостояние, по мнению А. Аузана, сформировало две России – И-Россию, в которой живут индивидуалистически ориентированные граждане, проживающие в мегаполисах, а также на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке (четверть населения страны), и К-Россию с населением в остальной части России (три четверти граждан России). Как считает А. Аузан, И-Россия хочет свободного предпринимательства, демократии, модернизации, т.е. является мотором для экономических прорывов, в то время как К-Россия – государственного вмешательства, налогового перераспределения, справедливости для достижения политической стабильности. В какой-то степени эти противостоящие культуры аннигилируют действия друг друга, затрудняя общее развитие страны.
Но кто сказал, что противостояние И-России и К-России существует только в сфере экономики? Не является ли сфера демографических процессов таким же средоточием конфликтов разных культур, несовпадающих интересов коллективистских и индивидуалистических социальных групп, диссонирующих мнений членов семей и соперничающих индивидов?
Если это так, то тогда решение демографических проблем лежит в русле поиска оптимального баланса между интересами социальных групп коллективистской и индивидуалистической ориентации, как следствие, между мужчинами и женщинами, создающими семьи, но тяготеющими к той или иной социальной группе, и, значит, испытывающими внутренний конфликт по этому поводу. С одной стороны, есть понимание необходимости реализовать ценностную общественную норму, связанную с созданием семьи и рождением детей, с другой стороны, нельзя при этом игнорировать личные интересы, исходящие из внутренней ценностной индивидуалистической ориентации и сдерживающие принятие этого социально значимого решения.
И ключевой результат нашего исследования свидетельствует как раз об этом: три четверти населения имеют индивидуалистическую ориентацию, причём эта доля людей практически равномерно распределена по территории страны!
Если верна наша гипотеза о том, что индивидуалистически ориентированные люди более склонны заводить семью и участвовать в воспроизводстве детей, то тогда проблема состоит в том, что присутствующий в доминирующей части населения регионов внутренний индивидуалистический потенциал не проявляется в должной мере в стремлении к свободному предпринимательству и модернизации, созданию семьи и воспроизводству детей!
Следовательно, задача сегодня состоит в том, чтобы реализовать такую институциональную конструкцию, которая обеспечит синергию деятельности людей, направленной на объединение коллективистских и индивидуалистических начал мужчин и женщин не только на предпринимательство и творчество, но и на укрепление института семьи. А это, в свою очередь, потребует разработку и реализацию соответствующих региональных и муниципальных программ и проектов, формируемых совместно властью, бизнесом и гражданским обществом на принципах государственно-гражданской ответственности, развития творческой энергии граждан и взаимного доверия между властью, бизнесом и обществом.
Список литературы
1. Billari F. C., Liefbroer A. C., Philipov D. The Postponement of Childbearing in Europe: Driving Forces and Implications // Vienna Yearbook of Population Research. - 2006. - Vol. 4. - Pp. 1–17
2. Coleman D. A. Reproduction and Survival in an Unknown World: What Drives Today's Industrial Populations, and to What Future? NIDI Hofstee Lecture Series. Presented as a Lecture Under the Auspices of the Social Science Council (SWR) of the Royal Netherlands Academy for Arts and Sciences (KNAW) Amsterdam. 1998. May 7.
3. Lakomy M. The Role of Values and of Socioeconomic Status in the Education-Fertility Link Among Men and Women // Vienna Yearbook of Population Research. - 2017. - Vol. 15. - Pp. 121–141.
4. Lesthaeghe R., van de Kaa D. J. 1986. “Twee Demografische Transities?” (Two Demographic Transitions?) // Bevolking: Groei en Krimp (Population: Growth and Decline) / ed. by D. J. van de Kaa, R. Lesthaeghe. Deventer : Van Loghum Slate, 1986.
5. Lesthaeghe R., van de Kaa D. J. 1986. “Twee Demografische Transities?” (Two Demographic Transitions?) // Bevolking: Groei en Krimp (Population: Growth and Decline) / ed. by D. J. van de Kaa, R. Lesthaeghe. Deventer : Van Loghum Slate, 1986.
6. McDonald P. Theory Pertaining to Low Fertility. International Union for the Scientific Study of Population Working Group on Low Fertility International Perspectives on Low Fertility: Trends, Theories and Policies Tokyo. 2001. March 21–23.
7. Лапин А.В., Ильичёва Л.Е. Ценностные и социальные детерминанты устойчивого развития российских регионов в эпоху глобальной цивилизационной деформации: монография. – М.: «Издательство «Проспект», 2022. - 344 с.
8. Шварц Ш., Бутенко Т.П., Седова Д.С., Липатова А.С. Уточненная теория базовых индивидуальных ценностей: применение в России // Психология. Журнал Высшей школы экономики. - 2012. - Т.9. - №1. - С.43-70.
9. Шульгин С.Г., Зинькина Ю.В., Коротаев А.В. Взаимосвязь ценностных ориентаций и демографического поведения: опыт глобального анализа // Век глобализации. - 2020. - №4. - С.139-154.